Услышав новость, которую мне с порога сообщил Лёша, я почувствовала, как подкашиваются ноги. Внутри вспыхнула паника, перед глазами замелькали цифры неоплаченных счетов.
— Что же мы теперь будем делать? — спросила я ошарашенно. — На что жить?
— Что заработаешь, на то и будем жить, — ответил муж. — Тебе что, мало?
— Лёш, — попыталась я возразить, — нам есть нечего.
— Ты мне вообще всю жизнь сломала! А теперь говоришь, что есть нечего? Куда ты все деньги-то дела?
«В какой момент моя жизнь свернула не туда?» — подумала я. Я ведь вовсе не мечтала о принце на белом коне, не хотела богатой жизни. Мне было бы достаточно любимого мужчины рядом и средненького дохода — как у всех.
А мы ведь знакомы с Лёшей ещё со школы. Он тогда был красавцем. Высокий, сильный, подтянутый — девчонки на него так и вешались. Ну и я тоже, чего уж греха таить. Не вешалась, конечно — для этого я была слишком скромной, — но вздыхала по нему.
Думала о нём, провожала взглядами, а когда мне выпадала возможность помочь с уроками, я становилась самой счастливой девочкой на свете. Учился он не очень хорошо, а вот я была отличницей. Вся в учёбе, никто и дружить-то со мной не хотел, не то, что встречаться. Вот я и собирала крохи его внимания, довольная тем, что такой красивый и популярный парень не может без меня справляться.
Так вышло, что моя первая школьная любовь осталась единственной. Вниманием я не была избалована, да и человеком была весьма постоянным в своих увлечениях и предпочтениях.
Родителям было всё равно — в мою личную жизнь они не лезли. Школу окончила с золотой медалью — и хорошо, на бюджет в университет поступила — вообще отлично, а большего им не нужно.
После школы мы с Лёшей поступили в разные университеты, но и тут я оказалась ему нужна. Он всё свободное время посвящал тренировкам в футбольной команде, а на учёбу совсем не оставалось времени, так что я делала за него презентации, писала рефераты, готовила материалы к семинарам.
Благодаря мне он худо-бедно окончил университет по специальности гостиничное дело и туризм. Специальность Лёше выбрали его родители, которые беспокоились, что в случае неудачи в спорте он останется без ничего.
У меня самой — красный диплом по педагогике, который, к сожалению, в жизни мне не слишком-то пригодился. Я про это достижение даже не вспоминаю. Вручила родителям после окончания университета, порадовалась их частью и забыла.
С Лёшей поженились ещё на третьем курсе — как-то так само получилось. Он не мог не догадаться, что я в него по уши влюблена. Мне, конечно, нравилось думать, что я сама его добилась — постоянством, настойчивостью и умом, но однажды он признался, что родители просто намекнули: мол, пора бы жену хорошую найти да съехать от них. Даже квартиру ему подарили, лишь бы он уже начал жить самостоятельно.
С карьерой у Лёши не клеилось. Университет, который фактически был скинут на меня, его не интересовал, а пробиться куда-то на футбольном поприще у него не получалось. Лёша грезил об успехе Роналду или Месси, но после окончания университета он так ничего и не добился. Неудачи сильно подкосили его.
Я всё это время была рядом: не нагружала его делами по дому и тащила быт на себе, ещё и работала в детском саду. Платили там копейки, а из-за домашних дел найти вторую работу или хотя бы подработку никак не получалось. Ел Лёша много — ещё бы, спортсмен же, — и любил всё свежее, поэтому я постоянно торчала у плиты. Сам он готовить не умел. Каждая его попытка хотя бы пожарить яичницу оборачивалась испорченными продуктами.
Работал Лёша с неохотой. Я его понимала — кому захочется вставать ни свет ни заря и тащиться на нелюбимую работу? Хотела дать ему время найти своё место в жизни, раз уж со спортивной карьерой не сложилось.
Я-то всегда знала, что хочу работать с детьми, и родители меня в этом стремлении поддержали. Это моё призвание, детки меня обожают, а я обожаю их. И как же мне хотелось своих! Но только когда встанем на ноги. Квартира у Лёши хорошая, большая, но детям ведь и есть что-то надо, и одежду какую-то носить. Траты невероятные.
Из-за денег я поначалу особо не переживала. Если бы Лёша нашёл работу, которая ему по душе, и нам бы хватало на еду и предметы первой необходимости, я была бы довольна. Начали бы откладывать потихоньку на детей, а наряжаться я не люблю, косметикой и духами не пользуюсь, украшения не ношу. Мне ничего не было нужно, кроме простого домашнего счастья.
Но счастья не получалось. С полных смен Лёша постепенно перешёл на работу на полставки — чтобы освободить себе побольше времени, как он сказал. Я сперва обрадовалась — решила, что он попробует вернуться в спорт, или начнёт ходить на какие-нибудь курсы.
На курсы у нас денег не было, но я была готова ужаться в расходах. Я знала цену образованию и считала такие вынужденные меры инвестицией в будущее. Мы ведь ещё молодые, можно посидеть на пустой гречке с хлебом, чтобы потом работа приносила и удовольствие, и деньги.
После своих половинчатых смен Лёша приходил домой и садился за компьютер. Но не учился, а играл в игры с друзьями по сети. Он не готовил, не прибирал, даже стиральную машинку запустить не мог, потому что был постоянно занят со своими друзьями, да и не знал, что с чем стирать и где находится кнопка включения. Тогда-то я и поняла, что Лёшу всё устраивало и менять он ничего не собирался. Я закрывала все его базовые потребности, так зачем утруждаться?
Входить в положение мне надоело, и с моей стороны посыпались упрёки. Не со зла, я всё ещё очень его любила, а от усталости. Хотелось покупать хорошие, вкусные макароны, а не те, что за тридцать секунд превращаются в труху. Хотелось мяса почаще. Хотелось новые сапоги, потому что те, в которых я ходила с первого курса, стали тесноваты и начали разваливаться. Из-за обуви я стала часто простывать, так как приходила на работу и домой с мокрыми ногами — осень тогда выдалась сырая, дождливая.
Если я оставалась дома с хворью, муж за мной не ухаживал. Сидел себе за компьютером и играл в танчики, ел, спал, ходил на работу, потом снова за компьютер, и так по кругу. В ответ на обиды и просьбы о помощи Лёша злился.
В какой-то момент он решил просто меня игнорировать — отвечал молчанием на все мои требования. Я не выдержала и стала срываться на крик. Это он уже игнорировать не мог, начинал кричать в ответ — так и проходили наши вечера, чередуясь один за другим.
Полной неожиданностью для меня стали ответные обвинения, которые начали вырываться у него во время скандалов.
— Это из-за тебя моя карьера пошла псу под хвост! — кричал Лёша. — Если бы не ты, у меня бы всё было хорошо!
Я в ответ растерянно притихала. Я-то считала, что благодаря мне у него хотя бы образование оконченное есть, а что он не хочет работать в этой сфере, не моя вина. Родители же ему профессию выбрали. А со спортом он не справился сам.
— Я тут при чём? — спрашивала я. Понимала, что он на эмоциях так говорит, но было очень обидно. — Я тебе мячик пинать мешала? Поперёк поля ложилась и бегать не давала?
Зря я, конечно, так выразилась — Лёша эту мою пренебрежительную формулировку надолго запомнил.
— Так вот ты какого мнения о деле всей моей жизни, Галя! — тут же вспыхнул он. — Мячик пинать! Конечно, это не то, что сидеть с детьми и ничего не делать. Это же не работа! Может, ещё скажешь, что я виноват в том, что всё так вышло?
— Я не знаю, кто виноват, — ответила я.
Это было не совсем правдой. Поначалу я и впрямь думала, что просто не сложилось, не повезло — так бывает, кто-то прорывается в жизни, а кто-то нет. Но теперь-то я знала, какой у Лёши характер. Он просто ленивый, а спорт лени не терпит.
Может, он вообще мне врал, что на тренировках постоянно пропадает, пока мы учились, а сам или с друзьями гулял, или спал. Уж, наверное, если бы он тратил на тренировки столько времени, сколько говорил, то чего-нибудь бы добился. Не Месси, конечно, но хоть какие-то деньги у него бы водились, не приходилось бы кассиром в супермаркете подрабатывать.
И уж в спорте я Лёше никак не могла помочь. Не могла за него по полю бегать, и в ворота мячом попадать.
Безрадостная рутина поглотила меня. Не помню даже, когда у меня в последний раз было хорошее настроение вне работы. Наверное, на одной только работе я и держалась — на любви к ней, к коллективу, к деткам. И вот случилось то, чего я боялась больше всего — Лёшу уволили.
— Это был мой последний рабочий день, — сообщил он с порога.
Я в это время варила суп и вышла в коридор, чтобы встретить его. Наверное, на моём лице не отразилось понимания, потому что он пояснил:
— Меня уволили.
Я стала спрашивать, на что мы будем жить и что мы будем есть. После короткой перепалки он просто прошёл мимо меня к нам в спальню, где стоял компьютер, и спросил:
— Когда там ужин?
— Не на что мне ужины теперь будет готовить, — сказала я. Позабыв о варящемся супе, я пошла за Лёшей в спальню. — И за свет платить нечем будет, не сможешь ты больше в компьютер свой играть.
Я вдруг почувствовала себя мамочкой, которая отчитывает нерадивого сына-подростка. Неужели в этого мужчину я когда-то без памяти влюбилась?
— Ты должна меня обеспечивать, пока я играю в компьютер — Сказал мне муж
— За какие такие заслуги? — я возмущенно посмотрела на Лёшу. — Я и так покрываю большую часть наших расходов, а ты только и делал, что в компьютер играл и на работе штаны просиживал!
— Ага, как же. Думала, что раз я футболист, то будут зарабатывать миллионы! А как не сложилось, так всё — разочаровалась и всю душу из меня вытрясти готова своими претензиями! — Он сел за компьютер и надел наушники. — Уйди уже. Мешаешь. И так вечно меня перед друзьями позоришь. Ладно бы хоть красивая была, могла бы украшением дома прикидываться, так нет же.
Я молча вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и замерла, глядя перед собой в пространство. То, что я не очень красивая, он и раньше говорил, но меня это не обижало. Я ведь и сама в курсе, что не модель. Но раз женился на мне, значит, всё устраивает. А если ляпнул что-нибудь обидное сгоряча — ну, с кем не бывает, я ведь тоже иногда обидные вещи говорю.
Вспомнив о супе, я побежала на кухню. Если выкипит — варить новый будет не из чего. Дома шаром покати.
«А ведь Лёша в чём-то прав», — подумала я, усаживаясь за кухонный стол. За что я в него влюбилась — за ум, что ли? Нет, конечно. За то, что красивый и увлечённый. С какой страстью он говорил о футболе! Будто бы действительно родился для этого дела и ни для какого иного. Оказывается, страсть тоже бывает фальшивой и ленивой. Просто увлекаться чем-то не то же самое, что работать над этим увлечением в поте лица.
Суп давно был готов, а я всё сидела на кухне. Снаружи разыгралась метель, дневной свет был каким-то серым и мрачным — прямо как мои мысли.
— Лёш, — проговорила я, когда он зашёл в поисках чего-нибудь съестного. — А ты хотя бы пытался?
— О чём ты? — спросил он, громыхая посудой. — Что пытался?
— Я про спорт. Ты правда сделал всё, чтобы пробиться? Или тебя из команды тоже из-за лени выгнали?
— Что значит «тоже»? — сердито бросил он. — С работы меня выгнали, потому что начальник завистливый сильно.
— А в команде что? Тоже все завистливые были?
— Я из-за тебя сосредоточиться не мог, я же сто раз об этом говорил! Ты постоянно мне мешала и сейчас продолжаешь это делать. Как будто назло.
Он открыл крышку кастрюли и стал наливать себе суп. Ну а я взяла калькулятор и принялась считать: вот моя маленькая, но стабильная зарплата. Столько-то я буду платить за коммунальные услуги, если съеду обратно в свою крохотную студию.
Столько-то я буду тратить на еду. Столько-то смогу отложить, чтобы купить себе, наконец, новую обувь и кое-что из одежды, потому что старое всё драное и попорченное детками, которые не всегда бывают аккуратны. Компьютер мне вообще не нужен, мне телефона достаточно. Времени станет больше, так как не нужно будет у плиты постоянно стоять — смогу найти вторую работу.
— Знаешь, что, Лёш, — сказала я. — Ты прав.
— Что? — Он обернулся и озадаченно уставился на меня с тарелкой в руках.
— Я плохая жена. Не поддерживала тебя, карьеру тебе испортила, зарабатываю мало и не могу тебя содержать. Ты достоин большего. Так что я переезжаю обратно к себе. Удачи тебе в жизни.
Он пытался что-то сказать мне вслед, но я уже не слушала — пошла собирать вещи. Мне всего двадцать пять лет, вся жизнь впереди, так что как-нибудь справлюсь. Может, и у Лёши карьера в гору пойдёт, когда до него дойдёт, что теперь придётся как-то самому шевелиться.