Сегодня Борис задержался на работе. Зам был в командировке, секретарша только завтра должна была выйти с больничного, пришлось самому заниматься подготовкой документов для нового весьма выгодного контракта.
Жена Ирочка звонила уже дважды, с упрёком спрашивала, где он и неужели ей сегодня придётся ужинать дома одной, да ещё и готовить этот самый ужин? Ехать в ресторан, сегодня у Бориса уже не было желания. Ничего Ирочка, иногда можно и приготовить, ты, итак, не перетруждаешь себя домашними делами – подумал Борис и усмехнулся. Рабочее здание уже было пустым, двери кабинетов закрыты, кроме одной в конце коридора. Неужели, кто-то тоже задержался на работе? – удивился Борис и решил проверить.
Заглянув внутрь, Борис обнаружил, что это просто уборщица. Услышав шаги, женщина в синем халате оглянулась:
— Добрый вечер. – Кивнул Борис и хотел уже было уйти, как что-то в лице женщины зацепило его внимание.
— Добрый вечер. – Тихо ответила уборщица и замерла, опершись на швабру.
Не может быть – пронеслось в голове Бориса. А вслух вырвалось:
— Надя?
— Надя. – Подтвердила уборщица, не отводя спокойного взгляда.
***
— Надь, да что ты кобенишься? Хватит цену себе набивать. – Борис привлёк к себе девушку, цепко схватив за талию и попытался поцеловать.
— Отпусти, Борис! – Надежда пыталась вырваться, запрокидывая голову и отворачивая лицо. – Пусти, говорю! – Она постаралась больно вцепиться ногтями в руки молодого человека.
— Да ты хоть понимаешь, от чего отказываешься? – Борис со злостью отдёрнул руку. – Деньги, шмотки, всё у тебя будет.
— Не надо мне ничего от тебя. Пойми ты, не люблю я тебя! Не могу я и не хочу с тобой быть. – Перебила Надежда и кинулась к дверям своей комнаты.
— Так значит. Ну ничего. Ты ещё пожалеешь об этом. – Процедил вслед Борис и вернулся в другую комнату, из которой доносились смех и пение под гитару. – Санька, налей. – Крикнул он одному из парней и залпом осушил стакан с дешёвым вином.
Борис, в отличии от собравшихся сегодня на небольшой вечеринке студентов, не жил в общежитие, так наведывался, весело провести время. Надю он приметил ещё в прошлом году, как только она поступила на первый курс. Но в отличие от всех остальных девушек, которые рады были вниманию Бориса и даже сами вешались ему на шею, Надя его словно и не замечала. А когда он первый раз пригласил её в кино, вежливо отказалась. К такому Борис не привык. С детства он получал всё, что хотел, благо, состоятельные родители могли себе это позволить. Ну а когда подрос, понял, что и девушки падки на перспективного жениха, чем и стал пользоваться.
А тут, гляди-ка, отказала. Борис ещё несколько раз попытался пригласить Надю куда-нибудь, соблазняя и дорогими ресторанами, которые, он был уверен деревенская девчонка видела только в кино. И прогулками по ночному городу, на новенькой машине, которую папа подарил на день рождение единственному сыну. Но Надя отказывалась. Это выводило Бориса из себя, и он буквально начал преследовать девушку. Вот и сегодня, на студенческой вечеринке, Надя, едва появился Борис, поспешила к себе. Борис нагнал её в коридоре общежития.
Наде же было не до романов, она приехала, чтобы учиться. Всю жизнь родители, которые не много могли дать дочери, твердили ей, что образование – это её дорога в жизнь. Да и наглый, хамоватый Борис Наде совсем не нравился.
Надя возвращалась из кинотеатра, куда ходила с подругами. Девчонки решили ещё прогуляться по парку, а Надя хотела закончить контрольную, поэтому решила вернуться в общежитие. Машина Бориса остановилась рядом с ней резко и неожиданно:
— Садись, подвезу? – Улыбнувшись предложил он.
— Спасибо. Я сама дойду. – Спокойно ответила Надя.
— Да ладно, понял я тебя, что встречаться со мной не будешь. – Примирительно сказал Борис. – Темно уже, не безопасно одной ходить. – Наде, действительно, было страшновато идти одной. Тон Бориса показался ей дружелюбным, наверняка, парень осознал, что преследовать её бесполезно. Надя, поколебавшись ещё несколько секунд, согласилась.
— Постой, нам нужно было на право. – Надя удивилась, когда Борис проехал нужный поворот.
— А ты разве торопишься? Прокатимся. – Усмехнулся в ответ Борис.
— Тороплюсь. Высади меня. – Потребовала Надя, доставая из сумочки простенький телефон. – Я позвоню…
— Кому? Не смеши. – Борис одним движением выхватил у Нади телефон и выбросил в окно. – Куплю тебе потом новый. – Подмигнул он.
Надя требовала, уговаривала, но машина Бориса неслась по вечернему городу и остановилась уже где-то за городом в лесополосе. Здесь сопротивляться и кричать было бесполезно.
— На, купишь себе новый телефон. – Борис кинула Наде на колени деньги, когда под утро его машина остановилась у общежития. Надя, которая всю дорогу отрешённо смотрела в окно, повернулась и посмотрела Борису в глаза. Взгляд её был полон ненависти и отвращения. – И только попробуй кому-то сказать. Ты знаешь, какие у моего отца связи. – Пригрозил Борис. Надя молча отвернулась и открыла дверцу машины. – А могла бы по-хорошему. – Будто оправдывая себя добавил Борис. Надя вышла, деньги, к которым она не притронулась, упали на тонкую корочку льда, покрывшую осенние лужи.
Наде некому было рассказывать, да и стыдно. Она замкнулась в себе и с ещё большим усердием ударилась в учёбу.
— Надюш, тебе надо больше отдыхать, никуда твоя учёба не денется. – Убеждали подруги, глядя на бледную, осунувшуюся однокурсницу, зазывая с собой хоть куда-нибудь. Надя только мотала в ответ головой
А потом она поняла, что беременна. С абортом Надя опоздала. План был такой: Надя никому ничего не скажет, живот, если что, можно и обвязать потуже, экзамены сдаст, успеет. К родителям на лето не поедет, скажет, что нашла подработку. Родит, напишет отказную и вовремя успеет приступить к учёбе. К счастью, Борис в этом угоду уже выпускался, не будет маячить перед глазами, бередя страшные воспоминания. По сроку выходило, что рожать ей в августе. Это единственный вариант, как считала Надя. И жизнь будто подыгрывала ей, живота не было заметно почти до самого конца, под свободным платьем и вовсе, так что утягивать не пришлось. Всё-таки Надя боялась, вдруг это навредит ребёнку. Живой ведь, хоть и ненужный. Но вот здесь судьба распорядилась иначе.
Сдав экзамены, Надя, из общежития переехала в комнату, которую нашла заранее и сняла в одной коммунальной квартире на окраине города. Но, кроме жилья, нужно было ещё что-то есть, Надя переживала, что её скудных сбережений не хватит, хорошо подвернулась работа уборщицей в кафе, недалеко от дома. В середине августа Надя родила девочку, заранее предупредив, что откажется от ребёнка, она даже не взглянула на дочь. Выписать Надю должны были на утро. Нервы, страхи, переживания не давали уснуть. Всю беременность Надя гнала от себя мысли, будет это мальчик или девочка? не гладила живот, не разговаривала с малышом, не умилялась, когда он или она толкался. А теперь это была её дочь, как сложится её жизнь? Удочерят ли её? А если нет, то каково ей будет в детском доме? Надя тихонько выскользнула из палаты, чтоб не разбудить соседку, и направилась к окну в конце коридора, хотелось подышать воздухом.
— Ох и намучается, бедолага. – Услышала она приглушённый шёпот и тяжёлый вдох, из приоткрытого кабинета дежурной сестры.
— Мамаше хоть сказали? – Ответил так же негромко второй женский голос.
— Ничего слушать не хочет, даже не взглянула. Отказную написала. Сегодня пока в сто седьмой, завтра после осмотра выпишут.
Надя поняла, что разговор кого-то из мед.персонала о ней. В сто седьмой лежала она и соседка, родившая мальчика.
— Ладно б ещё здоровенькая родилась, может, удочерил бы кто. А инвалид и не нужна никому будет. В детских домах сама знаешь, до здоровых то детей не всегда дело есть. А до таких и подавно. – Первый голос снова вздохнул.
Надя не выдержала, вошла в кабинет.
— Что с ней? – Спросила она порывисто. Обе женщины внимательно, но с разным выражением глаз, посмотрели на Надю.
— ДЦП. Бывает, что сразу и не заметно, а тут все признаки. Ты б подумала ещё. Кому она нужна будет в этой жизни, сиротинушка, кроме матери родной. – Сказала та, которой принадлежал первый голос. Она смотрела на Надю с мольбой и жалостью.
— Да, может, и не к чему ей такая мать-кукушка. – Сказала вторая, глядя на Надю с неприязнью.
Надя молча развернулась и вышла. Всю ночь она думала, не сомкнув глаз, а на утро попросила увидеть дочь.
— Такие диагнозы поправимы, даже хорошо, что это обнаружилось сразу. Раньше можно будет начать лечение. – Говорила, стоящая рядом с Надей врач, бросая на неё осторожные взгляды. Надя смотрела на малышку – ничего похожего на Бориса, вылитая мать. Теперь она понимала, что не сможет уже бросить это беззащитное существо, зато сможет полюбить.
Родители не поймут, не примут, подвела, опозорила. На учёбу Надя вернуться уже не сможет, по крайней мере в ближайшие годы, тряпкой махать – много ли заработаешь? Тревожные мысли стучали молоточками по вискам, но, всё же, через несколько дней из роддома Надя вышла с крошечным свёртком на руках.
— А это кто это у нас такой? Чьё такое чудо? – Соседка по коммуналке Лариса столкнулась с Надей в коридоре. Никто даже и не понял, что Надя была беременна.
— Вера моя. – Сказала Надя и расплакалась.
— Таааак, разберёмся. – Протянула Лариса и потащила Надю в свою комнату. Лариса была женщиной простой, даже казалась немного грубой, но с Надей они ладили. Выслушав рассказ Нади, Лариса, вновь протянула. – Таааак, разберёмся. Не горюй, девочка, в беде не бросим.
На следующий день, в комнату Нади потянулись, как волхвы с подношениями соседи, даже те, которых Надя не знала, даже те, кто не жил в их коммуналке. Лариса работала продавцом в местном магазине, знала всех в округе, она то и кинула клич.
— Гляди какое приданное собрали. – Радовалась она вместе с Надей, разбирая принесённые детские вещи, продукты и прочее. – Тут ещё вот, деньгами. – Протянула она Наде конвертик. – Да где ж Сашка запропастился? – Вспомнила она своего сожителя. – Нина Васильевна, заходила, кроватка у них осталась от внучки, разобранная в гараже стоит. Сашка должен принести. И коляску Лена Савосина отдаст, голубенькая, правда, мальчик у них, но это ведь ничего?
— Ничего. – Нина шмыгнула носом и смахнула выступившие слёзы. Она была так благодарна Ларисе и всем этим людям.
— На первое время хватит, ну и ты на месте не сиди. Тут, там, полы помыть, всё вперёд. А нянек в нашем муравейнике хватит.
Так и утроилась Надя с Верочкой. Главным для неё было сейчас, здоровье дочки: лечение, массажи, всё было по строгому расписанию. Родители всё звонили, звали домой хоть на новогодние каникулы, повидаться. Надя решилась, приехала, с Верочкой на руках. Узнав о незаконнорождённой внучке, да ещё и «с дефектом», как он выкрикнул в сердцах, отец задерживаться в родном доме Наде не позволил.
— Вот она городская жизнь – сплошной разврат. За этот разврат тебя таким ребёнком жизнь и наградила. – Кричал он.
— Такой шанс тебе дали в люди выйти, а ты… — Вторила ему мать.
Надя дослушивать не стала. Уехала.
Тяжело приходилось, но ничего Надя старалась справляться. Вера росла смышлёная и прехорошенькая, вот только ноги всё никак не хотели слушаться.
— Остаётся только операция. Но бесплатно на такие операции очередь движется годами. – Развёл руками врач, при очередном осмотре Веры. На тот момент девочка уже поступила в первый класс и занималась дистанционно.
-Сколько у меня есть времени? — Ломая руки спросила Надежда.
— Чем раньше, тем лучше. Можно такие операции и взрослым людям, но дети восстанавливаются быстрее. Шансов, что девочка сможет ходить самостоятельно в таком случае будет больше.
Сумма была космическая для Надежды. Веру поставили в очередь бесплатного ожидания. С того момента прошло почти два года, а конца этой очереди не было видно.
***
И вот, спустя десять лет они смотрели друг другу в глаза. Уборщица и директор фирмы. Борис был растерян, и не знал, что сказать. Надя ничего говорить и не хотела. Все слова боли, обиды и горя, она высказала уже давно, плача в подушку.
— Вы что-то хотели? – Наконец, спросила Надя.
— Нет. Ничего. – Смутился Борис и вышел из кабинета.
— Лена, ты уборщицу нашу знаешь? – Как бы между прочим, спросил Борис у секретарши на следующий день.
— Я всех знаю. – Улыбнувшись ответила Лена. Борис даже не сомневался. – Что-то случилось? У вас к ней претензии? – Осведомилась Лена, внимательно глядя на Бориса. Иногда она его раздражала, слишком умна и не слишком красива. Но это Ирочка, наслушавшись историй об изменах мужей с секретаршами, сама выбирала сотрудницу на эту должность.
— Нет, Лена. Претензий нет. Хочу узнать о ней поподробнее. – Выдавил Борис. Он понимал, как странно выглядит со стороны, что директор интересуется уборщицей. Но Борис, накануне был крайне удивлён: Надя была одной из лучших студенток, и, вдруг, уборщица.
— Там такая история, Борис Сергеевич. – Привычное Ленино лицо приобрело обеспокоенное выражение, и она затараторила рассказывая. – У Надежды дочка инвалид, мужа нет, родни тоже, девочку нельзя на долго оставлять одну. Вот Надежда и крутится, как может. Вечером у нас прибирает. По утрам, где-то ещё в магазине у дома. На нормальную работу не устроишься. И главное, вы знаете, девочке помочь можно, но лечение очень дорогое. А как тут на лечение собрать, тут бы выжить. – Вздохнула Лена.
— Сколько лет девочке? – Скрывая волнение спросил Борис.
— Девять. Очень жаль, её. – Ещё раз вздохнула Лена.
Борис задумчиво кивнул головой и ушёл в свой кабинет.
— Борис Сергеевич, задерживаетесь сегодня? Я нужна? – Лена собиралась домой.
— Да, немного. Спасибо, помощь не понадобиться. – Ответил Борис. Весь день он думал: нет, не может быть, что это мой ребёнок. Потом вспоминал свою жизнь, весёлую, беззаботную. А сколько разных женщин было у него, да и сейчас, он нет-нет, заводил романы, хоть и женился на Ирочке два года назад. Это так, для статуса: серьёзный человек, семьянин. Но таких как Надя не было ни до неё, ни после. Она одна его отвергала, а он, не смог этого стерпеть. Он вспомнил, как Надя посмотрела на него тогда в машине, как упали те деньги, к которым она не прикоснулась. Как же она жила все эти годы? Ребёнок инвалид, никакой поддержки и помощи… Внутри Бориса будто один за другим переключались какие-то датчики, менялись настройки.
Вчерашняя картина повторилась: они стояли, глядя друг другу в глаза.
— Я знаю про операцию. Я могу помочь. – Наконец, сказал он.
— Мне не нужна твоя помощь. – Ответила Надежда.
— Брось. Я тоже всё помню. Но я сейчас другой человек. Понимаю, бессмысленно просить прощения. Но ты не о себе подумай, о дочери. – Говорил Борис, и Надя, понимала, что он прав. Сейчас было не до гордости.
— Как Вера? – Борис поджидал Надежду около работы. Операция уже прошла, сейчас шёл период реабилитации, он знал об этом.
— Спасибо. Прогнозы очень хорошие, шансы велики. – Хоть Надежда и приняла помощь Бориса, но теплоты в их отношения это не добавило.
— Почему ты не сказала? Почему не нашла меня раньше? Ведь Вера моя дочь. Пока её готовили к операции, я сделал тест ДНК. Я мог бы помочь. – Борис выжидательно смотрел на Надю.
— Раньше? Раньше ты думал только о себе. Ты вышвырнул меня на обочину жизни, как мой телефон. И если новый телефон купить легко, то… — Надя не договорила. Борис теперь уже больше знал о жизни Надежды, замялся, опустив глаза. Что тут скажешь, время не вернуть назад.
— Не отказывайся. Я буду помогать. У вас будет другая жизнь, всё наладится. Всё ещё будет хорошо. – Заговорил он.
— Поживём, увидим. Мне пора, ещё нужно успеть в больницу. – Попрощалась Надя.
***
— Мам, папа на выходные зовёт. Можно я поеду? – Вера, прихрамывая вошла в комнату. Прошло два года с момента операции, восстановление шло успешно, Вера уже год даже ходила в школу. Надя всё-таки приняла помощь и поддержку Бориса. Теперь они с Верой жили в двухкомнатной квартире, Надежда работала, должность была не великая, но хотя бы можно было забыть о тяжёлых вёдрах и грязных полах. Она даже собиралась вновь приступить к обучению. Когда Вера познакомилась с отцом, она не задавалась вопросами, где он был всё это время. Здорово, что он был теперь, здорово, что она теперь может ходить, здорово, что мама больше не плачет украдкой по ночам.
— Можно. – Улыбнулась в ответ Надежда.
— Может, и ты поедешь? – Вера обняла маму.
— Нет. Я не поеду. Но ты повеселись там за двоих. – Надежда обняла дочь в ответ.
Ирочка не захотела принимать всплывшую из прошлого дочь Бориса. Борис долго разговаривать не стал, развёлся. Теперь он жил один, иногда забирая дочь на выходные. И Борис, и Надежда понимали, что, наверное, никогда между ними не наладятся искренне-тёплые отношения, но старались поддерживать негласное мирное соглашение, ради спокойствия и счастья Веры.