Мария Ильинична, мама моего мужа, видимо, позабыла с какой стороны подходить к кастрюле. Действительно, для чего ей это нужно, когда есть хлебосольные дети Стас и Рита, ваша покорная слуга. Я вот гляжу на нее и диву даюсь — как это она умудряется столько лопать и не полнеть? Наверное, знает какой-то секрет. Остается только над манерами поработать — они у нее отвратительные.
В нашем поселке городского типа под милым названием Озерки, молодежи осталось очень мало. Я их прекрасно понимаю, что с Озерков взять, кроме превосходной природы? Работы практически нет, стало бы и нет перспективы. Вот и наши со Стасом дети выросли, в город подались — учиться. Слава богу, город недалеко от Озерков, всего 72 километра, так что все выходные дети проводят с нами.
— Мама, приготовь пожалуйста на выходные свою фирменную курочку с картошкой, — звонит сын Никита. — В городе все великолепно, но очень не хватает твоей кухни.
— Конечно, Никитушка, не сомневайся, — отвечаю я.
— Мамочка, мне очень хочется твоих фантастических фаршированных перчиков, — это уже дочка Лиля набирает.
И ей я не могу отказать. Дети как правило, приезжают вечером в пятницу. Мы все вместе садимся за большой стол, и начинаются у нас теплые семейные посиделки, до позднего вечера. Дети хвалятся своими успехами в учебе, Никита получает профессию инженера, Лиля — будущий переводчик, мы рассказываем местные новости.
— Мне уже место предложили на оборонном предприятии, — хвалится Никита. — Там зарплата неплохая, есть возможность быстро приобрести жилье в ипотеку.
Лилька сетует, что нет возможности пройти стажировку в Лондоне, ситуация сейчас такая, напряжённая. Все начинают говорить хором, кухня становится похожа на растревоженный улей. Но это ничуть не напрягает. Это самый лучший, самый уютный улей в мире.
Идиллию внезапно нарушает звонок в дверь. Все верно, сколько там на часах? Половина седьмого? Встречайте — Мария Ильинична, собственной персоной.
Свекровь приходит не с пустыми руками, она принесла с собой два довольно вместительных контейнера, это для еды. Процесс происходит следующим образом — сначала Мария Ильинична со всеми здоровается, сетует, как подросли внуки, а еще вчера пешком под стол ходили. Затем она она скромно просит меня положить ей «с собой», словно это кухня на вынос.
Итак, первый этап пройден, можно смело садиться за стол и приступать к трапезе. Мария так ловко орудует вилкой и ложкой, что мои дети глаза округляют, впрочем, для них это зрелище — вполне привычная вещь.
— Бабуля, ты случаем, не вагоны разгружала с цементом на станции? — это остряк Никита подал голос. — Аппетит просто волчий.
— Я думаю, наша бабуля просто занялась спортом, например, марафонским бегом, — воротит Лилька. — Потраченные калории нужно восполнять.
Мария, как тот Васька, ест, да слушает, совершенно не обращая внимание на колкости со стороны молодежи. Затем она сыто потягивается и говорит:
— Сегодня была на рынке, думаю, а не купить ли мне мяса на фарш? Котлеток пожарить, да и вообще…
— И не купила! — хохочет Никитка.
— Откуда ты знаешь? — хлопает глазами свекровь.
— Бабушка, ты не купила мясо потому, что очень дорого, — подсказывает Лиля.
Каждую пятницу Мария рассказывает одну и ту же историю, как она пошла на рынок, как хотела купить мясо и в итоге ничего не купила. Хоть бы что посвежее придумала.
— Это потому что все в частных руках! — начинает гнуть свою линию Мария. — Раньше государство следила за ценами, был порядок, да и вообще…
Это у свекрови такая фишка. Сейчас она начнет хаять всех на свете, ностальгировать по временам Советского Союза, а потом обязательно попросит добавки.
— Риточка, там курочки не осталось? И пары перчиков? — спрашивает меня Мария.
— Вы же себе отложили, — ахнула я. — Вон, в контейнерах лежат…
— Это мне на ужин, — не моргнув глазом, отвечает свекровь. — Просто скоро «Поле чудес» начнется, моя любимая программа.
— А что, Якубович без перцев и курицы не пускает? — смеется Стас. Наконец и он вставил свои пять копеек.
Мария не удостаивает сына ответом, интересуется насчет чайку с ароматом манго, это ее любимый напиток. Где чай, там и бутерброды с сыром и колбасой. Когда все формальности соблюдены, Мария встает и говорит свою коронную фразу:
— Спасибо этому дому, пойду к другому. Не нужно меня провожать, я прекрасно знаю дорогу.
Когда она уходит, все переглядываются, первым подает голос Никита:
— Оригинальная у нас бабушка. Такая…анитибабушка.
— Это почему «антибабушка»? — спрашивает Лилька.
— Ну как тебе объяснить, — начинает Никита. — Обычно как бывает? Бабуля вечно у плиты возится, пироги печет, варенье варит, там…щи-борщи. А наша нет, сама ходит, словно в ресторан.
Что верно, то верно, сын всегда тонко улавливает суть. Но с другой стороны, не попрекать же человека куском хлеба. Это же как никак мама моего мужа.
После ужина начинается процесс уборки со стола и мытья посуды. В этом плане у меня мужчины просто молодцы. Не чураются женщинам помочь. У меня есть знакомая, Полина, так вот, ее муж Иван категорически отказывается мыть посуду за собой.
— Я мужик, добытчик! — лупит он себя в грудь. — Не хватало мне еще женскими делами заниматься.
В то же самое время «добытчик» уже третий год официально нигде не трудится, промышляет тем, что огород соседям копает за весьма скромную плату. Дома тоже не утруждается, вечно у них одежда по стульям раскидана, Ваня не может вешалки купить.
Так что не бывает в доме «мужской» или «женской» работы, тут полная демократия должна быть.
В этом плане Стас и Никита большие молодцы. Мы как-то с Лилькой на море ездили, одни, без них. Я все переживала, что в доме бардак будет к нашему прибытию. Вы не поверите — словно клининговая компания поработала!
Короче говоря, сообща мы наводим порядок и перебираемся в зал. Смотрим телевизор, мужчины могут что-то во дворе поделать, но это редко бывает после ужина — для желудка вредно.
На следующий день у нас по плану сбор грибов. Этот год стал необычайно щедр на эти дары природы, вот мы и не теряем времени, пока на дворе золотые денечки стоят.
Приезжаем домой усталые, но довольные. Начинаем перебирать свои трофеи, мыть, чистить, раскладывать по банкам, мариновать, солить. Конечно, дело не обходится и без традиционной жареной картошечки с грибами.
На запах картошки приходит Мария. Она живет неподалеку, через три дома от нас. Тут же поступают заказы:
— У вас что тут, икра из опят будет? Рита, выдели мне баночки три, хорошо? А это что? Подберёзовики? Сушить будете? Их тоже возьму.
Тут уже срабатывает формула «наглость — второе счастье». Но все уже привыкли к странностям бабули, поэтому не обращают на это внимания.
В воскресенье дети уезжают в город. Ну как их не снабдить гостинцами? Иначе, какая я мать? На раздачу «слонов» подтягивается Мария Ильинична. У нее даже пакет припасён для этих целей, такой, чёрный, плотный, чтобы не порвался часом.
Вот тут уже Стас не выдерживает:
— Мама, ну как тебе не стыдно? По хорошему, ты сама должна внуков снабжать пирогами и ватрушками, а не скакать с черными пакетами. Вот сколько тебя помню, вечно ты такая.
И тут, внимание, звучит коронное:
— А вы видели цены на рынке? Это же просто обдираловка! На мою пенсию не то что мяса, лука репчатого не купить. Всю распродали!
— Вон, соседка напротив, бабушка Катя. У нее на секундочку, 6 внуков. Так она на лето их берет к себе, кормит, поит и даже с собой гостинцев дает! — приводит веский аргумент мой муж.
Тут Марии Ильиничне крыть нечем, правда, она всегда глаза колет. Она поступает по рабочей схеме — забирает грибы и спешит отклоняться, по телевизору скоро очередной сериал будут показывать из жизни богачей.
Так мы и живем, вот уже много лет. Мои-то родители живут на Урале, практически к нам не приезжают. Мы только изредка созваниваемся, вот и все.
Мария приходит на следующий день ко мне на работу. Я работаю медсестрой в местной небольшой поликлинике. Начинает она издалека:
— Рита, я где-то читала, что для профилактики мед хорош? Правда это или брешут?
— Все хорошо, но в меру, — отвечаю я. — А что, есть мысли приобрести мед? Советую работать только с проверенными продавцами, знаете, сколько подделок?
— Да разве на мою пенсию укупишь…, — начинает вздыхать Мария Ильинична. — Все только обещают по телевизору, что поднимут, а как была копеечная, так и осталась.
Я уже поняла, что будет дальше и не ошиблась.
— Видела, у вас в шкафу две баночки стоит, — вздохнула Мария. — А у меня в последнее время что-то общее самочувствие нарушилось.
Ей даже дальше ничего говорить и не нужно. Мне самой все понятно:
— Вечером зайдите, возьмите. Но смотрите, норму нужно соблюдать, не переусердствуйте.
— Да когда такое было-то? Переусердствую я….Я во всем знаю меру! — гордо заявила Мария и ушла.
Все резко изменилось 10 ноября. Я запомнила эту дату по двум причинам. Во-первых, я довольно сильно прихворала, это я в огороде под дождем возилась, вот и наскребла на свою голову. Никитка у меня в этом плане молодец — пылинки с меня сдувает, кормит, лечит, любит, оберегает, в общем, сплошные приятные глаголы.
А во-вторых, у свекрови 10 ноября день рождения, причём не просто именины, а юбилей, 60 лет. Конечно, мы с мужем помнили об этом, купили ей замечательные косметические средства, от которых она без ума, даже купюру сунули в конверт, чтобы «не так все дорого было». По понятным причинам, лично я не смогла поздравить Марию Ильиничну, позвонила по телефону.
Уже тогда в ее голосе промелькивали какие-то металлические нотки:
— Что, сапожник без сапог, а медик на больничном?
Если бы я была здорова, то обязательно бы оценила остроумие свекрови, но сегодня мне было точно не до шуток.
— Вам подарок не понравился? — тревожно спросила я. Дело в том, что Никита подарил подарок еще утром, заскочил перед работой. Мария поднималась довольно рано, в половине седьмого шел какой-то мистический сериал.
— Нормальный подарок, — пробурчала Мария.
— Так в чем же дело? — не поняла я.
Далее я начала выслушивать целую тираду об одиночестве, что очень сложно жить одной в этом мире, где все так дорого и все норовят тебя обмануть, ободрать как липку.
Мне этот бред в нормальном состоянии тоскливо слушать, а в нынешнем и подавно. Я вежливо извинилась и повесила трубку. Пожелания скорейшего выздоровления я так и не услышала…
Никита отправился во двор, у нас там еще один погреб, за брусникой, с кровати меня заставал встать тревожный звонок в двери. Я поплелась открывать. На пороге стояла, кто вы думаете? Виновница торжества, собственной персоной. Нет, в ее руках не было ни торта, по случаю праздника, ни фруктов, по случаю моего состояния. Всего этого не было. А был у нее в руках, угадайте, что? Все верно, знаменитый черный пакет. Мария тут же полетела на кухню.
— Хочу посмотреть, как вы живёте — Свекровь пришла без предупреждения, открывая холодильник
— А вы что, не знаете, как мы живем? — с трудом спросила я. — Вы вроде у нас чаще, чем дома бываете…
— У мамы праздник, у мамы дата, а они по домам сидят, — ворчала Мария, заглядывая в недра нашего холодильника.
— Что там интересного, мама? — послышался голос Никиты. Он стоял в коридоре с банкой брусники.
— Где вы колбаску-то прячете? Где у вас сыр? — продолжала свои поиски Мария Ильинична.
Тут даже всегда спокойный Никита не выдержал:
— Мама, а что ты забыла в нашем холодильнике? Я, кажется, сегодня подарил тебе подарки, в том числе и денежный. Разве на эти деньги нельзя купить продуктов к столу?
И тут мы услышали фирменное:
— А вы видели, какие сейчас цены? Это же обдираловка чистой воды.
Мы с мужем пожали плечами, а Мария продолжала:
— Опять же, вы что, деньги подарили? Какие-то пять тысяч. По нынешним ценам это разве сумма?
Тут взбеленилась я:
— А ничего, что набор для ухода стоит еще 7 тысяч? Или это для вас несущественно? Между прочим, его ваша внучка выбирала в городе.
Началась натуральная ярмарка цинизма:
— Насмешили такими подарками… Других вон по морям катают, а от меня отделались…
Мне очень хотелось дать пинка этой женщине, но я предоставила мужу разбираться со своей мамашей, сама же молча пошла прилечь.
До моего слуха донеслось:
— Ах, так ты с родной мамой? Тебе какая-то жена важнее, чем я? Тогда пожалуйста — больше вы меня не увидите.
Она действительно ушла и вот уже неделю о ней ничего не слышно. Я пошла на поправку и мне порой даже не хватает этой по сути, безобидной особы. Как она там живет без моих разносолов?
Ведь, как вы помните, «сейчас все дорого». Цитата.